В первый день осени 2014 года вступили в силу многочисленные изменения в главу 4 «Юридические лица» ГК РФ. О том, что стоит за этими поправками и чего ждать от них бизнесу, мы решили поговорить с одним из авторов закона, Евгением Алексеевичем Сухановым – доктором юридических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ, заведующим кафедрой гражданского права юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, председателем Третейского суда при Торгово-промышленной палате РФ.
– Евгений Алексеевич, в последнее время было принято немало законов, вносящих изменения в Гражданский кодекс. В частности, обновилась глава 4 «Юридические лица». Вы как раз возглавляли рабочую группу по юридическим лицам. Скажите, пожалуйста, можно ли считать реформу гражданского законодательства законченной? Или следует ждать других нововведений?
– Работа по реформированию гражданского законодательства еще не закончена. Она была начата в 2008 году и пока далека от завершения. Нет даже полной ясности относительно сроков.
Остаются не принятыми два важнейших блока поправок: вещное право и общие положения об обязательствах и договорах. Мы надеемся, что они пройдут весной.
На мой взгляд, ядро всей реформы составляет вещное право. Но судьба данного раздела вообще не ясна, и не исключено, что его могут просто снять с рассмотрения и не выпустить на второе чтение или выдавать только какими-то небольшими кусками, т.к. это неизбежно повлечет реформу Земельного кодекса и многих других законов. Пока наша публичная власть к этому не готова.
– Мне доводилось слышать мнение, что реформа была затеяна напрасно. Дескать, все давно привыкли в Гражданскому кодексу в нынешнем виде, поэтому и трогать его не стоит. Зачем вообще нужно было реформировать Гражданский кодекс?
– Реформы были вызваны не тем, что Гражданский кодекс такой уж плохой. Дело в том, что экономика у нас еще переходная. Она не классическая рыночная. Об этом, кстати, Президент несколько раз говорил публично. А право, как известно, не может быть выше, чем экономическое развитие. И наше право, в том числе гражданское, неизбежно несет элементы переходного периода. К сожалению, многое в нем сохранилось от прежнего правопорядка.
Взять, к примеру, юридические лица. У нас есть такие лица, которых давно нет не только в развитых, но уже и в восточноевропейских правопорядках. Унитарные предприятия – не собственники, учреждения – не собственники. Ведь предприятия – не субъекты, а объекты права. Это имущественные комплексы. Таковыми они были (еще в кодексе 1922 года), есть и будут. Просто в советское время они вышли на первый план. Про корпорации мы тогда вообще забыли. Они были просто не нужны.
Теперь же от этого приходится отказываться. Но такие субъекты у нас сохранились, и их немало. Кстати, в концепции развития гражданского законодательства и в изначальном варианте изменений в Гражданский кодекс, которые прошли первое чтение, мы предусматривали, что новые виды унитарных предприятий создаваться не будут. Но в статье 3 этого правила нет. Унитарные предприятия сохраняются, и будут создаваться новые, хотя их уже и в Восточной Европе нет.
Это только один из примеров. Но он показывает, что практически в любой сфере гражданского права есть остатки прежнего правопорядка, от которых избавляться все равно придется. Собственно, это мы и хотели сделать.
– Очевидно, что не все из задуманного получилось реализовать. Приведенный Вами пример об унитарных предприятиях – наглядное тому подтверждение. Почему так произошло?
– Мы, к сожалению, встретили очень мощных противников, прежде всего в лице Минэкономразвития России. И я этого не скрываю. Дело в том, что они выставили совсем другие требования.
Минэкономразвития России и Аркадий Дворкович (тогда он был помощником Президента, сейчас он вице-премьер) сказали, что главная цель совершенствования Гражданского кодекса совсем другая – это подъем места России в международных рейтингах и создание максимально либерального режима для бизнеса. По этому поводу я обычно привожу такой пример. В одном из проспектов эмиссии российских облигаций, которые хотели распространять за рубежом, в разделе «факторы риска» сказано: «Россия является развивающейся страной с волатильной экономикой, неразвитым фондовым рынком и непоследовательной бюджетной и валютной политикой». Спрашивается: что из этого имеет отношение к Гражданскому кодексу? Может быть, бюджетная политика или волатильность экономики?..
Тем не менее нам было публично сказано, что если в результате реформирования гражданского законодательства Россия поднимется на пару мест в рейтинге Всемирного банка, то будет замечательно. А если нет, то вся наша работа по большому счету никому не нужна. Именно под этим углом зрения и рассматривался весь проект.
В итоге новая редакция главы 4 «Юридические лица» Гражданского кодекса удовлетворяет нас примерно наполовину. Многое действительно нужно и важно для практики. В частности, измененные нормы о реорганизации и ликвидации юридических лиц.
– Давайте перейдем непосредственно к обновленным нормам о юридических лицах. Начнем с некоммерческих организаций. Что изменилось в этой сфере?
– За последние 25 лет в России наплодили по разным подсчетам от 30 до 40 разновидностей корпоративных некоммерческих организаций, о каждой из которых есть свой закон. Об адвокатских палатах – свой, о нотариальных палатах – свой, об объединениях работодателей – свой, о политических партиях – свой, о профсоюзных организациях – свой. Перечислять можно до бесконечности. Но с точки зрения гражданского права, это все одна организационно-правовая форма – то, что немцы называют «союз» (Verein или Verband). У французов это Societe – общество. Не важно, занимаетесь ли вы адвокатской деятельностью или у вас общество любителей гребли на байдарках и каноэ. С точки зрения гражданского права, это союз.
Речь не идет о вмешательстве в основную деятельность политических партий, профсоюзов, адвокатских объединений. Но они являются юридическими лицами, т.е. участниками гражданских правоотношений, заключают сделки, несут по ним ответственность. С этой точки зрения все они являются разновидностью одной организации – союза. Так обстоит дело в Европе и практически во всем мире.
Мы планировали сделать одну форму некоммерческих корпораций. Пусть останутся эти 40 законов. И пусть там все будет написано так, как эти корпорации считают нужным. Но только в пункте о юридическом лице должно быть сказано, что это объединение является юридическим лицом в соответствии с Гражданским кодексом. А дальше пусть на 100 страницах расписывают, чем они занимаются, какие они независимые и так далее. Тогда будет порядок в обороте.
На это нам в Администрации Президента откровенно сказали, что мы сильно замахнулись и нам этого не позволят. Но я и сам понимаю, что перейти от 40 к одному очень тяжело. Хотя, повторяю, никакого юридического смысла в 40 видах некоммерческих корпораций нет.
Тогда мы сделали две группы: ассоциации и союзы, где могут участвовать физические и юридические лица в любых сочетаниях, и общественные организации граждан, где только физические лица. Хотя в принципе между ними никаких различий, кроме субъектного состава, нет. Но в Администрации Президента нам сказали, что и это так просто не пройдет. Нам сообщили, что есть такой замечательный вид общественных объединений, как, например, казачьи общества. Нам долго разъясняли, что это особый вид юридического лица. Там ведь атамана утверждает губернатор! И казаки могут быть на государственной службе. Мы получили разъяснения на пяти страницах. Причем здесь гражданское право – вопрос риторический. Но когда такой авторитетный документ исходит от Администрации Президента, то, конечно, возражать никто из депутатов не рискнет. В результате мы получили новый вид некоммерческой корпорации – казачьи общества. Там же теперь и общины малочисленных народов Севера, хотя это типичный потребительский кооператив с паевыми отношениями.
В Европе есть восемь видов коммерческих корпораций и один вид некоммерческой. Это стандартный набор. А у нас так и останется 40.
Я общаюсь с зарубежными коллегами и студентами, рассказываю им о юридических лицах в России. Приходится говорить, что у нас теперь есть такой вид юридического лица, как Gemeinde von Kаsaken – казачья община. Все понятно: Россия, икра, водка, казаки. Вот и смотрят на нас соответственно.
– Поговорим о коммерческих организациях. Хозяйственные общества теперь делятся на публичные и непубличные. С чем это связано?
– Это попытки, причем крайне неквалифицированные, использовать американский подход в нашем правопорядке. Я против американского права ничего не имею. Но принципиально возражаю против того, чтобы из него вырывали кусочки, случайные фрагменты и переносили к нам. Потому что право работает как целостная система. А у нас этого никак понять не хотят. Кто-то где-то слышал, что в штате Делавэр можно зарегистрировать компанию с одним долларом. «Замечательно, – говорят, – давайте и мы у себя так сделаем». А о том, что там потом нужно пройти Solvency Test – проверку на состоятельность, балансовый тест, за фальсификацию которого можно получить 130 лет тюрьмы (и такие прецеденты есть), у нас молчат.
Раньше мы шли по европейскому пути. У нас различались общества и товарищества. В товариществах никакой уставный капитал не требуется, потому что товарищи отвечают лично и неограниченно всем имуществом. А в Европе у товариществ еще и налоговые льготы, потому что они, как правило, субъекты торгового, но не гражданского права. И потому с гражданско-правовой точки зрения они не являются юридическими лицами, а значит, и субъектами налогообложения. Для них это очень важно.
В отличие от этого в обществах – акционерных и с ограниченной ответственностью – нет личной ответственности по долгам. Но тогда никаких налоговых льгот, минимальный уставный капитал и жесткая императивно предписанная структура управления: какие органы, с какой компетенцией и т.д. Пожалуйста, выбирайте.
– Теперь мы переходим на американский вариант?
– Не совсем так. Поясню почему.
В англо-американском праве нет различия между акционерными обществами и обществами с ограниченной ответственностью. Там в принципе есть один вид – Limited company by share – компания на паях, которая бывает либо Public limited company (аналог ОАО), и тогда она котируется на бирже, либо Private limited company, они же Closed corporation (аналог ЗАО). Вот откуда идет это деление.
Но проблема заключается еще и в том, что по европейским и по нашим прежним воззрениям акции и доли – это два разных вида объектов гражданских прав с разным правовым режимом. Акции свободно отчуждаются и котируются на бирже. Никакого преимущественного права приобретения акций в Европе нет и быть не может. Это противоречит самой природе акций. А вот доли в ООО, наоборот, свободно не обращаются, рыночной стоимости не имеют, могут переходить от участников, но только в исключительных случаях.
Теперь вернемся к американским Limited company by share. У нас «share» почему-то переводят как «акции». А это и акции, и доли. Выражаясь старым дореволюционным языком, – паи. Если эти «share» идут на биржу, тогда вы – Public limited company и вас жесточайшим образом контролируют. Существует специальная комиссия по ценным бумагам и фондовым биржам, которая по каждому поводу издает разъяснения толщиной с кирпич: как извещать о созыве собрания, как голосовать и т.д.
Либо ваши «share» никого не волнуют и находятся в вашей «Private limited company». Примечательно, что до 80-х годов прошлого века американские федеральные законы и законы штатов про Private limited company даже не упоминали. Мол, делайте что хотите со своими «share». Вот там-то и появилось корпоративное соглашение. Потому что согласно их взглядам деньги зарабатывают директора. А владельцы долей, инвесторы – shareholders – не должны вмешиваться в деятельность менеджмента. Но если мы создаем компанию, например, втроем, то почему мы не можем договориться, что один из нас, а может, и все трое станут директорами? Тогда давайте заключать корпоративное соглашение – shareholders agreement – и там расписывать, что я за директор и какие у меня полномочия.
– Получается, что у нас европейский подход смешали с американским?
– Именно так. Получилось, что публичные компании – это акционерные, а непубличные – это тоже акционерные, а еще и общества с ограниченной ответственностью, которые по определению публичными быть не могут. Даже если общество выпустит облигации, которые будут котироваться на бирже, все равно оно останется частным. Это американское деление. А у нас его наложили на европейский подход.
– Вы упомянули о корпоративном соглашении. Расскажите, пожалуйста, что нового появилось в нормах о нем?
– Возможность заключать корпоративные соглашения существовала и прежде. Но теперь решили пойти дальше, и в Гражданском кодексе появилась новая статья 67.2 «Корпоративный договор».
Аналог ей заложен в . Это организация, от которой меня, например, в дрожь бросает, когда я читаю этот «замечательный» закон. Готовила его корпорация Роснано. Мы трижды давали им отрицательные заключения, они опубликованы. Тем не менее данный закон за три летних месяца прошел через Думу. И нормы этого закона хотели генерализовать в новой редакции Гражданского кодекса. Мы постарались привести его в божеский вид, но, к сожалению, удалось далеко не все.
Прежде всего надо сказать о принципе пропорциональности, который нам казался очевидным. Сколько я в корпорацию вложил, столько я взамен получаю голосов, долей в прибыли, в убытках и т.д. Но рабочая группа по созданию Международного финансового центра, которую возглавляет Александр Волошин, бывший руководитель Администрации Президента Бориса Ельцина, нам разъяснил, что это взгляды XIX века. Почему это мы должны все пропорционально делить? Вот я вношу две копейки, а вы – два миллиона. Но за свои две копейки я получаю 99 процентов голосов с правом вето и всю прибыль. А вы за свои два миллиона получите в лучшем случае один голос, все убытки и ноль прибыли. Почему? А потому, что мы так договорились. Мы – два частных собственника и у нас есть договор.
Но это еще полбеды. О нашей договоренности никто не знает, ведь это соглашение составляет коммерческую тайну. По Закону о коммерческих партнерствах оно нотариально удостоверяется и хранится у доверенного нотариуса. И никто о его содержании знать не должен. В принципе такая идея заложена и в новой статье 67.2 Гражданского кодекса.
Но и это еще не беда. По Закону о хозяйственных партнерствах в соглашении могут участвовать любые третьи лица. Какие именно? Тайна! Это могут быть лица, которые вообще не являются членами корпорации, ничего в нее не вносят и ничем не рискуют, но могут всем управлять и ни за что не отвечать. Говорят, что это будет некий инвестиционный банк, который дает кредит, но не хочет становиться участником. Но мне на ум почему-то приходит депутат или высокопоставленное должностное лицо, которому закон запрещает заниматься коммерцией, а здесь никто и никогда об этом не узнает. Или хуже того – какой-нибудь террорист или «отмыватель» денег...
Хорошо, что хоть в статье 67.2 Гражданского кодекса после долгих дискуссий появилась запись о том, что третьи лица должны иметь охраняемый законом интерес. Таким образом, мы по крайней мере отсекли террористов и «отмывателей» денег.
Смотрите, что получается. Во-первых, правление корпорацией выходит за рамки самой корпорации с помощью корпоративного договора. Во-вторых, в статье 66 Гражданского кодекса закреплен принцип пропорциональности. Но дальше сказано, что отступления от него могут быть зафиксированы в уставе или в корпоративном соглашении. Причем любые отступления, о которых никто и никогда не узнает. В-третьих, там будут участвовать еще и третьи лица. Вот такая «замечательная» форма ведения бизнеса!
Мне это напоминает типичную масонскую ложу. Лично меня в сфере корпоративного права это волнует больше всего. Причем если эти масонские ложи пойдут и дальше, то многие проблемы просто отпадут. Взять, например, нормы об аффилированности, дочерней и материнской компаниях. А они и не нужны! Все это будет в тайном корпоративном соглашении, о содержании которого не узнают даже другие участники корпорации. В статье 67.2 Гражданского кодекса сказано, что корпоративное соглашение могут заключить «участники хозяйственного общества или некоторые из них».
Я, честно говоря, такой формы ведения бизнеса не понимаю. Все тайно, с третьими лицами, которые всем командуют и ни за что не отвечают. Тогда корпорация вообще теряет смысл. Причем все это уже реализуется в соответствии с действующим Законом о хозяйственных партнерствах. Правда, по моим сведениям, их сравнительно немного – несколько десятков.
Мне приходится часто об этом рассказывать зарубежным коллегам: немцам, австрийцам, голландцам, англичанам. Они делают большие глаза, кто-то пожимает плечами и говорит, что ничего похожего у них нет.
– Новшества в Гражданском кодексе должны повлечь изменения в Законы и . Когда их можно ожидать?
– Минэкономразвития России очень активно работает над изменениями в эти законы. В ближайшее время они, вероятно, будут подготовлены и переданы в Правительство. Там тоже много интересных вопросов.
Например, сколько нужно иметь голосов, чтобы добиваться исключения другого акционера? Я вообще этого не понимаю. При определенных условиях можно исключить из партии и даже из адвокатской палаты. Но из акционерного общества… Я деньги платил, приобретая акции, а вы меня исключаете?!
Но это записано в федеральном законе. А вот детали – сколько именно нужно голосов – будут прописаны в специальных законах. Думаю, многие вопросы отпадут, когда появится хотя бы проект.
– Стоит ли ждать разъяснений от обновленного Верховного Суда?
– Экономическая коллегия Верховного Суда недавно сформировала рабочую группу по подготовке постановления Пленума Верховного Суда по разъяснению первой части Гражданского кодекса. Судя по всему, одного постановления не получится, их будет несколько.
У многих сейчас возникают вполне естественные вопросы. Например, что будет с постановлениями Президиума Высшего Арбитражного Суда? А с информационными письмами, с обзорами? Экономическая коллегия говорит: «Пока не спешите». Я спрашиваю: «Может, они будут действовать, пока вы их не отмените?» Отвечают: «Нет, мы пока решаем». На этот счет, наверно, будет специальное постановление Пленума Верховного Суда и далее последуют разъяснения отдельных вопросов: по общим положениям, по исковой давности, по представительству и доверенности. Верховный Суд такие проекты уже готовит. Вскоре мы получим официальное толкование обновленных норм.
Что касается норм о юридических лицах, то готовить по ним постановление Пленума пока рано, потому что нет изменений в Законы об АО и об ООО, над которыми работает Минэкономразвития России.
