Эта статья продолжает цикл статей о корпоративных конфликтах. В предыдущих номерах мы проанализировали возможные причины возникновения корпоративных споров и способы их мирного разрешения; привели примеры из судебной практики по преодолению дедлока, выходу участника из ООО, истребованию документов общества. В третьей статье настало время привести интересные примеры споров участников ООО с наследниками долей, а также узнать нюансы признания решений собрания недействительными.
Наследование долей в ООО
Немногие бизнесмены задумываются о порядке и способах передачи бизнеса и решения его судьбы после своей смерти. А зря, ведь закон крайне лаконичен в отношении наследования доли в ООО. Если в уставе нет конкретных правил по этому вопросу, то доля просто переходит к наследнику (п. 8 ст. 21 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», далее – Закон об ООО). А с ним другие участники могут просто не захотеть вести бизнес. Но принудительно избавиться от «незваного гостя» они не смогут. Как результат – сложные и длительные споры, которые не могут не сказаться на работе фирмы.
Представьте трех друзей-бизнесменов, которые управляют компанией на протяжении десятков лет. Они отлично знают конъюнктуру рынка, умеют принимать бизнес-решения, доверяют друг другу. И вот один из участников скоропостижно умирает и в порядке наследования его доля переходит маме, жене и, например, сыну. Мало того, что вместо одного человека теперь доля принадлежит трем, так еще эти люди ничего не знают о производстве и делах компании. И вот они вдруг получают возможность определять стратегию развития фирмы, требовать выплаты причитающихся им доходов от деятельности. Это может поставить в тупик других участников, которые совершенно не хотят менять сложившиеся подходы к управлению. В таком случае начинается активное сопротивление со стороны действующих участников.
Ситуация порою осложняется отношениями между самими наследниками. Итогом является непредсказуемая турбулентность в деятельности компании. Возникают риски оспаривания наследниками сделок и решений собраний, блокирования деятельности, имиджевых потерь и появления других факторов, разрушающих бизнес.
Например, до сих пор не может закончиться корпоративный конфликт сыновей Бориса Зубицкого – крупного акционера группы компаний «Кокс». После смерти владельца акций наследники никак не могут договориться о порядке управления. Конфликт уже не первый год освещается в СМИ, что подрывает репутацию компании.
Когда можно стать участником
Участники могут предусмотреть в уставе, что необходимо получать согласие остальных участников на переход доли к наследникам. Сделать это можно, например, так:
Пример 1. Фрагмент устава с положением о переходе долей в уставном капитале общества
Переход долей в уставном капитале Общества к наследникам и правопреемникам юридических лиц, являвшихся участниками Общества, передача доли, принадлежавшей ликвидированному юридическому лицу, его учредителям (участникам), имеющим вещные права на его имущество или обязательственные права в отношении этого юридического лица, допускается с согласия всех участников Общества.
Если же подобной формулировки в уставе нет, то согласия других участников при наследовании доли не требуется. Наследники становятся участниками общества с момента принятия наследства. Именно в этот момент к ним переходят права на управление и участие в деятельности компании.
Неоднозначный спор
Пожалуй, самая проблемная ситуация – когда в уставе говорится о необходимости получения согласия других участников на переход доли. Судебная практика о порядке приобретения наследником статуса участника в данном случае крайне противоречива. Именно с этой проблемой (но не только с ней) столкнулись участники следующего спора.
В 2012 г. умер участник ООО. Его долю унаследовала мать, которая на момент открытия наследства проживала в другой стране. Наследство она приняла, но свидетельство о праве на наследство по закону (которым подтверждается переход доли в уставном капитале) получила лишь в 2015 г.
В уставе общества было условие о необходимости получения согласия остальных участников на переход доли. Поэтому она обратилась к обществу с довольно противоречивым заявлением. В заявлении она указала, что отказывается от участия в компании и просит выплатить действительную стоимость доли. Однако в случае принятия в состав участников просит предоставить ей учредительные и финансовые документы.
Участники компании расценили эти формулировки как желание вступить в состав участников и на внеочередном собрании приняли решение о согласии на переход доли к наследнику. Наследница оспорила это решение. В качестве основания она указывала, что не хочет быть участником компании, а в заявлении просила выплатить ей действительную стоимость доли.
Суд удовлетворил ее требования, признал решение собрания недействительным и предложил повторно подать заявление в общество.
В 2016 г. наследница снова обратилась к участникам компании, где уже четко сформулировала требование… включить ее в состав участников! В этом же году проведено внеочередное общее собрание, на котором принято соответствующее решение.
После приобретения статуса участника наследница затребовала все бухгалтерские документы компании и увидела, что по итогам 2013 г. общество распределяло прибыль. Но ее, как участника, обделили. Она обратилась в суд с требованием взыскать невыплаченные дивиденды.
Проблемы усугублялись тем, что на дату выплаты дивидендов финансовая ситуация в компании была замечательная, но к 2016 г. показатели резко ухудшились. На момент рассмотрения спора в суде существовали обстоятельства, препятствующие выплате дивидендов (п. 2 ст. 29 Закона об ООО).
Перед судом стояло два вопроса:
- с какого момента наследник доли в ООО приобретает имущественные и корпоративные права и обязанности участника общества?
- на какой момент учитывать обстоятельства, препятствующие выплате дивидендов: на момент принятия решения или на момент их фактической выплаты?
Разбирательство между наследницей и обществом было длинным: первая инстанция, апелляция, кассация; снова первая инстанция, апелляция, кассация.
Сначала мяч был на стороне компании: суды отказали наследнице в иске. Позиция судов была следующая: права участника она приобрела в момент открытия наследства. Причем вне зависимости от момента получения согласия других участников на переход доли. Хотя в уставе обязательность получить такое согласие была предусмотрена, но это, по мнению судей, не имело значения, т.к. наследственное имущество переходит наследнику как единое целое в один и тот же момент.
Однако в 2016 г., когда истица заявила свои требования, появились обстоятельства, которые препятствовали выплате дивидендов (тяжелая финансовая ситуация). Поэтому требования истицы удовлетворены не были.
Кассационная инстанция с таким подходом не согласилась. И перекинула мяч второй стороне. Судебная коллегия указала, что обстоятельства, препятствующие выплате, нужно проверять на момент распределения прибыли. А ухудшение финансового положения компании в дальнейшем значения не имеет (определение ВС РФ от 23.07.2018 № 304-ЭС18-9887 по делу № А46-16046/2016).
Вопросов больше, чем ответов
Подобная позиция судов вызывает вопросы. Причем как по поводу момента возникновения прав участника общества, так и по поводу выплаты дивидендов.
Зачем вообще нужна процедура получения согласия, если наследник в любом случае становится участником с момента открытия наследства? Разве не для того, чтобы дать другим участникам возможность принять решение: хотят они вести бизнес с наследником или нет? Тем более есть судебная практика, где говорится, что при наличии в уставе условия о необходимости получения согласия на переход доли, корпоративные права и обязанности возникают именно с этого момента (определение ВС РФ от 07.02.2017 № 305-ЭС16-19827). А в постановлении Пленума ВС РФ от 29.05.2012 № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» сказано, что до получения свидетельства о праве на наследство вопрос о вступлении в число участников ООО вообще не может рассматриваться (абз. 3 п. 66).
Теперь перейдем к дивидендам. Вывод о том, что обстоятельства, препятствующие их выплате, необходимо устанавливать на момент принятия соответствующего решения противоречит логике законодателя и смыслу Закона об ООО. Норма о запрете выплаты дивидендов в сложных финансовых ситуациях должна защищать компанию (должника по дивидендам), чтобы та не скатилась в банкротство. А в нашем случае интересы участника, который поздно заявил о выплате, суд поставил выше интересов общества.
Есть и другие вопросы. Например, почему наследница взыскивала нераспределенную прибыль с ООО, а не с участников как неосновательное обогащение? Почему суд не учел ее противоречивое поведение, когда она сначала заявила, что не хочет быть участницей компании, а затем вдруг передумала?
Как итог: компания не смогла выплатить дивиденды наследнице и вошла в процедуру банкротства. Получается, что наследник, который не строил бизнес с нуля и не принимал тяжелых управленческих решений, своими действиями поспособствовал краху компании.
Конечно, другой суд в аналогичной ситуации мог бы прийти к иным выводам. Но мы должны помнить, с таким неоднозначным подходом может столкнуться любое ООО.
Как избежать «сюрпризов»
Чтобы избежать подобных ситуаций, надо максимально детализировать в уставе все, что касается взаимоотношений с наследниками (Пример 2). Очевидно, именно неопределенность устава и отсутствие четких механизмов в рассмотренном случае сыграли злую шутку. У суда оказалось слишком много простора для творчества.
Пример 2. Фрагмент устава с положением о порядке дачи согласия на принятие наследника в состав участников общества
В случае получения заявления наследника с просьбой принять его в состав участников общества, иные участники должны в течение тридцати дней со дня получения заявления наследника представить согласие на переход доли или отказ от дачи согласия на переход доли. Согласие на переход доли считается полученным, если все участники общества представили составленные в письменной форме заявления о согласии на переход доли или в течение указанного срока не представлены составленные в письменной форме заявления об отказе от дачи согласия на переход доли.
К сожалению, в подавляющем большинстве уставов ничего подобного не написано. Где-то в этом виновато отношение российского бизнеса к планированию. Мало кто считает, что нужно загадывать дальше, чем на два-три года.
Потенциальным наследникам мы рекомендуем не тянуть с принятием наследства и заявлением о своих правах. Если в уставе компании есть пункт о необходимости заручиться согласием участников, но они будут против, наследник имеет право на получение действительной стоимости доли.
Оспаривание решения собраний АО и ООО
Оспаривание решений собраний – старый и хорошо знакомый многим инструмент борьбы в условиях корпоративного конфликта. Такое оспаривание может быть довольно примитивным, когда есть совсем уж очевидные нарушения, при которых решение собрания признается ничтожным. Но иногда оспаривание может быть целым искусством. Особенно если учесть, что признание решения собрания недействительным в отсутствие признаков ничтожности – событие экстраординарное. Должно сойтись слишком много звезд на небе, чтобы суд пошел на это.
Вопросы оспаривания решений собрания регулируются ГК РФ и соответствующими корпоративными законами. Также часть вопросов, которая может повлиять на оспаривание решения собрания, закрепляется в уставе общества. Например, вопрос о порядке оформления протокола общего собрания: нотариальное заверение или подписание протокола всеми участниками собрания в ООО (подп. 3 п. 3 ст. 67.1 ГК РФ).
Решения собраний бывают оспоримыми и ничтожными. Основания для признания их таковыми перечислены в ст. 181.4 и ст. 181.5 ГК РФ. Представим их в виде схемы.
Оспоримое решение
Сразу скажем: нужно четко понимать, что суд может не признать оспоримое решение недействительным. Например, участники зачастую считают, что если их уведомили не за 30 дней до даты проведения собрания, то оно однозначно незаконное. Но это не так. Суд может не признать решение такого собрания недействительным. А если после спорного собрания пройдет другое собрание, которое подтвердит все принятые решения на предыдущем, то суд уже точно не признает решение повторного собрания недействительным (п. 2 ст. 181.4 ГК РФ).
Участник может оспорить решение собрания только при условии, что он (п. 3 ст. 181.4 ГК РФ):
- не принимал участия в собрании;
- или голосовал против оспариваемого решения;
- или голосовал за решение или воздержался от голосования, но при этом его волеизъявление при голосовании было нарушено.
Но даже наличие одного из этих признаков еще не означает, что решение будет признано недействительным. Суд может оставить решение в силе, например, если голосование участника не могло ни на что повлиять. Или если допущенные нарушения незначительны и не причинили убытки участнику.
На собрании было принято решение о заключении кредитного договора и привлечении финансирования в размере 400 млн руб.
Один из участников общества с размером доли 49% проголосовал против этой сделки, однако его позиция оказалась в меньшинстве.
Суд отказал этому участнику в признании решения собрания недействительным. Участник не обосновал: какие существенные неблагоприятные последствия наступят в результате сделки и почему компания понесет убытки (постановление Арбитражного суда Московского округа от 09.04.2019 № Ф05-4127/2019 по делу № А40-86321/2018).
Также не стоит забывать о сокращенном сроке для обжалования решений собраний: заявление в суд можно подать в течение двух (для ООО) или шести (для АО) месяцев со дня, когда участник узнал или (должен был узнать) о решении и об основаниях его недействительности.
Ничтожное решение
Решение собрания может быть не оспоримым, а ничтожным. Ничтожность означает, что решение собрания в любом случае незаконно и не имеет юридической силы. Его как бы не существует, причем вне зависимости от наличия или отсутствия судебного акта по этому поводу.
Тем не менее на практике участник чаще всего все-таки вынужден идти в суд. Потому что без судебного акта все будут воспринимать протокол собрания по-своему. Кто-то не захочет обращать внимание на признаки ничтожности, а кто-то будет считать, что их нет (не важно, по заблуждению или по злому умыслу).
Например, большинство чиновников различных госорганов вряд ли будет вникать в признаки ничтожности и анализировать их. К тому же для этого хорошо бы быть профессиональным юристом, который разбирается в таких вопросах. А вот судебное решение, в котором черным по белому написано, что решение собрания недействительно – это всем понятный документ. Случаи, когда решение собрания ничтожно, перечислены в ст. 181.5 ГК РФ (см. Схему).
К недействительности решения может привести даже некорректная формулировка повестки. Суд может квалифицировать это как принятие решения по вопросу, не включенному в повестку.
Участник общества обратился с требованием о признании недействительным решения совета директоров. Он указал, что вопрос повестки был сформулирован так: «Об организации работы совета директоров». А в итоговом варианте решения было указано, что «генеральный директор общества и/или назначенный им представитель из числа его заместителей, председатель ревизионной комиссии и/или назначенный им представитель из числа членов ревизионной комиссии вправе участвовать в заседаниях совета директоров без права голоса при принятии решений».
Суд отметил, что решение о праве директора и председателя ревизионной комиссии участвовать в заседаниях совета директоров не соотносится с повесткой дня. Таким образом, вопросы повестки дня и принятого решения не совпадают, а значит, решение ничтожно (постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 16.06.2017 № Ф03-1681/2017 по делу № А73-11609/2016).
Любопытна практика и по поводу противоречия решения основам правопорядка и нравственности. Точного перечня того, что противоречит основам правопорядка и нравственности, в законе нет. Но и без этого данное основание применяется на практике. Так, КС РФ в определении от 08.06.2004 № 226-О указал, что нарушать основы правопорядка и нравственности может, например, асоциальный характер сделки или решения. Речь шла о заключении мнимой сделки для уклонения от налогов. Одобрение подобной сделки на общем собрании как раз и будет противоречить основам правопорядка и нравственности.
Приведем еще один пример.
Суд признал недействительным решение общего собрания участников, которым были одобрены сделки с заинтересованностью по продаже недвижимости, учреждение зависимых обществ, внесение имущества в их уставный капитал. Истец голосовал против принятия, но решения все же были приняты.
Суд признал решение ничтожным, как противоречащее основам правопорядка. Одобренные сделки ранее были признаны недействительными судом в другом деле. Тот, кто выносит подобные вопросы на голосование, по сути, игнорирует вступившие в силу судебные акты (постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 07.12.2017 № Ф04-4419/2017 по делу № А70-3579/2017).
Инструмент в корпоративном споре
Обжалование решения собрания уже говорит о корпоративном конфликте. И эта информация может быть использована против компании. Но, как правило, признание решения собрания недействительным – не самоцель. Это инструмент для чего-то большего: «отменить» неугодную сделку, остановить невыгодные участнику (акционеру) процессы, взыскать убытки с директора или просто продемонстрировать его некомпетентность или незаконность действий.
Нередко оспаривание решения – это попытка блокировать работу компании. Например, свергнуть вновь избранного директора. Представьте: директора выбрали, но решение собрания оспорено. Будет ли банк без вопросов выполнять его распоряжения по поводу средств на счете? И закроют ли контрагенты глаза на судебный процесс и станут ли заключать серьезные сделки?
Другой пример. Оспаривание решения об утверждении годового отчета может заинтересовать вечно тревожный банк-кредитор, который обладает бессчетным количеством особых условий в договоре, позволяющих потребовать вернуть деньги досрочно.
В общем, перечислять все возможные способы «креативного» применения этого инструмента для решения каких-либо глобальных задач бессмысленно. Главное, понимать, что предотвратить обращение в суд недобросовестных участников (акционеров) невозможно. Можно лишь безукоризненно выполнять все корпоративные процедуры и тем самым не допустить реального признания решения недействительным.
Кстати, нередко в корпоративном конфликте участник общества давит на директора или само общество, используя КоАП РФ. Ведь общество несет административную ответственность фактически по тем же основаниям, по которым суд может признать решение собрания недействительным (ст. 15.23.1 КоАП РФ). Сумма штрафа доходит до 700 000 руб., а дела рассматриваются достаточно формально. К ответственности привлекают легко и непринужденно.
Конечно, в суде можно попытаться доказать злоупотребление правами со стороны истцов. Но шансы на успех будут практически нулевыми, т.к. суды редко воспринимают подобные аргументы (см., например, постановления Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.11.2018 № 17АП-13924/2018-ГК по делу № А50-8900/2018, Девятого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2018 № 09АП-44767/2018 по делу № А40-74301/17). Разве только в совсем уж вопиющих случаях.
* * *
В большинстве корпоративных конфликтов помимо решений собраний оспариваются еще и сделки, которые утверждены (или наоборот не утверждались) на этом собрании. В следующей статье мы проанализируем требования закона и практику о порядке заключения крупных сделок и сделок с заинтересованностью.
