Соотношение числа заявлений о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и новых корпоративных банкротств во II квартале 2019 года достигло 52%, и это рекордно высокий уровень. Институт субсидиарной ответственности уже давно перестал существовать только «на бумаге», и введенные законодателем изменения в июле 2017 года послужили основанием для ежегодного роста заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности. Рассмотрим актуальные правовые позиции, сформированные высшей судебной инстанцией в рамках рассмотрения дел о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.
Мы выделили шесть важных аспектов, сформированных судебной практикой, в вопросах субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц:
1) стандарт доказывания по делам о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности отличается от иных гражданско-правовых споров;
2) в случае неисполнения обязанности по избранию единоличного исполнительного органа должника субсидиарную ответственность несет учредитель;
3) для принятия обеспечительных мер в делах о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности достаточно подтвердить лишь разумные подозрения в том, что их непринятие может затруднить или сделать невозможным исполнение судебного акта;
4) добросовестности контролирующих должника лиц уделяется особое внимание;
5) завершение дела о банкротстве и внесение записи об исключении должника из ЕГРЮЛ не препятствует рассмотрению заявления о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности;
6) презумпция вины руководителя за неосуществленную передачу документации должника арбитражному управляющему не применяется при наличии объективной невозможности исполнения руководителем данной обязанности.
Иной стандарт доказывания
Стандарт доказывания по делам о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности отличается от иных гражданско-правовых споров.
В определении от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757(2,3) по делу № А22-941/2006 Верховный Суд РФ сформулировал вывод о стандарте доказывания по делам о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. Согласно этому стандарту, бремя доказывания возможности давать прямо либо опосредованно обязательные для исполнения должником указания лежит на заявителе и при этом не каждое сомнение, подтвержденное косвенными доказательствами, должно толковаться против контролирующих должника лиц. Такие сомнения должны быть достаточно серьезными, то есть ясно и убедительно с помощью согласующихся между собой косвенных доказательств подтверждать факт возможности давать прямо либо опосредованно обязательные для исполнения должником указания.
Это подтверждает фрагмент упомянутого судебного акта.
Фрагмент документа
Определение Верховного Суда РФ от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757(2,3) по делу № А22-941/2006
Несмотря на это необходимо учитывать, что субсидиарная ответственность является экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов, то есть исключением из принципа ограниченной ответственности участников и правила о защите делового решения менеджеров, поэтому по названной категории дел не может быть применен стандарт доказывания, применяемый в рядовых гражданско-правовых спорах. В частности, не любое подтвержденное косвенными доказательствами сомнение в отсутствии контроля должно толковаться против ответчика, такие сомнения должны быть достаточно серьезными, то есть ясно и убедительно с помощью согласующихся между собой косвенных доказательств подтверждать факт возможности давать прямо либо опосредованно обязательные для исполнения должником указания.
Когда субсидиарная ответственность на учредителе
В случае неисполнения обязанности по избранию единоличного исполнительного органа должника, субсидиарную ответственность несет учредитель.
Конкурсный управляющий должника обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении Росимущества к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере 5 407 033 руб. 51 коп., ссылаясь на то, что после прекращения первого дела о банкротстве должника собственник имущества должника и единственный акционер – Росимущество – не исполнил обязанность по избранию единоличного исполнительного органа. Это лишило должника возможности осуществлять надлежащим образом текущую деятельность, обеспечить сохранность имущества и рассчитаться со своими кредиторами. Росимущество также не исполнило обязанность по своевременному обращению в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом.
Росимущество в своих возражениях сослалось на отсутствие его вины в признании должника банкротом. Оно принимало меры по поиску единоличного исполнительного органа, размещало информацию о наличии свободной вакансии, однако отзывов на нее не поступало.
Определением Арбитражного суда Свердловской области от 12.03.2018, оставленным без изменения постановлениями Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 31.05.2018 и Арбитражного суда Уральского округа от 28.08.2018, заявление управляющего удовлетворено, с Росимущества в конкурсную массу должника взыскана вся сумма. Определением Верховного Суда РФ от 28.11.2018 № 309-ЭС18-19107 по делу № А60-27863/2014 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано. В судебном акте сказано: «…суды установили, что после прекращения 11.09.2012 первого дела о банкротстве должника у последнего в течение двух с половиной лет отсутствовал руководитель, что, в свою очередь, не позволило обеспечить сохранность имущества должника».
Обеспечительные меры в делах о привлечении лиц к субсидиарной ответственности
Касательно введения обеспечительных мер в делах о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности в позиции ВС РФ прослеживается несколько выводов:
1) обеспечительные меры являются ускоренным и предварительным средством защиты, в связи с чем для их применения достаточно подтвердить лишь разумные подозрения в том, что их непринятие может затруднить или сделать невозможным исполнение судебного акта;
2) отсутствие в заявлении о принятии обеспечительных мер указания на конкретное имущество не является достаточным основанием для отказа в их принятии, поскольку суд вправе арестовать имущество ответчика в пределах взыскиваемой с него суммы;
3) даже если доводы заявителя об обоснованности принятия обеспечительных мер основаны на предположениях, судам следует вынести мотивированный вывод о том, что предположения заявителя надуманны, невероятны, лишены смысла, нелогичны, нереальны, противоречат обычно складывающимся в подобной ситуации отношениям.
Конкурсный управляющий должника обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении бывшего руководителя банка к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере 471 181 000 руб. и подал также заявление о принятии обеспечительных мер в виде наложения ареста на имущество бывшего руководителя.
Определением Арбитражного суда города Москвы от 26.12.2017, оставленным без изменения постановлениями апелляционного и окружного судов от 05.04.2018 и от 24.07.2018, в принятии обеспечительных мер отказано, поскольку заявитель достоверно не подтвердил обоснованность своих предположений.
После этого конкурсный управляющий обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд РФ, ссылаясь на нарушение судами норм права. Его доводы сводились к тому, что установленные судом обстоятельства достаточны для подтверждения оснований принятия обеспечительных мер.
ВС РФ вынес определение от 27.12.2018 № 305-ЭС17-4004(2) по делу № А40-80460/2015 в котором, отменяя судебные акты нижестоящих судов и направляя дело на новое рассмотрение, сформулировал следующие выводы:
1. «Закон действительно требует от заявителя обосновать помимо прочего причины обращения с заявлением об обеспечении иска (пункт 5 части 2 статьи 92 АПК РФ, пункт 10 постановления № 55). В то же время обеспечительные меры являются ускоренным и предварительным средством защиты, поэтому правила доказывания их оснований не аналогичны тем, что применяются при доказывании обстоятельств по существу судебного спора, когда от стороны требуется представить ясные и убедительные доказательства обстоятельств дела либо доказательства, преобладающие над доказательствами процессуального противника. Для применения обеспечительных мер достаточно подтвердить разумные подозрения наличия предусмотренных частью 2 статьи 90 АПК РФ оснований».
2. «Отсутствие в заявлении конкурсного управляющего указания на конкретное имущество не являлось достаточным основанием для отказа в принятии обеспечительных мер. В данном случае арбитражный суд вправе арестовать имущество ответчика в пределах взыскиваемой с него суммы. Конкретный состав имущества, подлежащего аресту, может определяться судебным приставом-исполнителем в соответствии с требованиями Федерального закона “Об исполнительном производстве в Российской Федерации” (пункты 15, 16 постановления № 55). К тому же своевременное принятие обеспечительных мер открывало бы конкурсному управляющему и кредиторам правовые возможности как для отыскания имущества субсидиарного должника, так и воспрепятствования его отчуждению».
3. «Поскольку основания обеспечительных мер сами по себе носят вероятностный характер, отказ судов в их применении со ссылкой на то, что доводы конкурсного управляющего основаны на предположениях, несостоятелен. Мотивированного вывода о том, что предположения конкурсного управляющего надуманны, невероятны, лишены смысла, нелогичны, нереальны, противоречат обычно складывающимся в подобной ситуации отношениям, в судебных актах нет».
Добросовестность контролирующих должника лиц
Можно выделить еще несколько важных аспектов, касающихся привлечения к субсидиарной ответственности в связи с недобросовестностью контролирующих должника лиц:
1) тотальная реализация руководителями недвижимого имущества должника выходит за рамки стандартной управленческой практики, применяемой в обычной хозяйственной деятельности, и судам необходимо исследовать добросовестность таких действий, предложив руководителям раскрыть реализуемый ими план и преследуемые ими цели;
2) невыявление недобросовестного поведения контролирующих должника лиц при проведении налоговых проверок не лишает кредитора возможности доказать соответствующие факты в рамках дела о банкротстве, а также вне рамок дела о банкротстве в порядке искового производства;
3) при недоказанности оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего должника лица, влекущего иную ответственность, суд самостоятельно принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.
ФНС России обратилась в арбитражный суд с заявлением о привлечении контролировавших общество с ограниченной ответственностью «Металлглавснаб» руководителей к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере 833 732 067 рублей 83 копейки.
В обоснование требования о привлечении этих руководителей к субсидиарной ответственности уполномоченный орган сослался на то, что, согласно сведениям Росреестра, в преддверии банкротства и в процедуре наблюдения обществом «Металлглавснаб» отчуждено все принадлежащее ему недвижимое имущество (92 объекта в Краснодарском крае и 26 объектов в Иркутской области), в том числе на основании соглашений о предоставлении отступного.
Определением Арбитражного суда Краснодарского края от 29.12.2015 в удовлетворении заявления отказано. Постановлением Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.04.2018 определение суда первой инстанции оставлено без изменения. Арбитражный суд Северо-Кавказского округа постановлением от 12.07.2018 определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции оставил без изменения.
Отменяя судебные акты нижестоящих судов и направляя дело на новое рассмотрение, ВС РФ в определении от 25.02.2019 № 308-ЭС17-1634(5) по делу № А32-54256/2009, сформулировал следующие выводы:
1. «…Тотальная реализация недвижимого имущества выходит за рамки стандартной управленческой практики, применяемой в обычной хозяйственной деятельности. Учитывая это, судам следовало предложить раскрыть реализуемый ими план, цели столь масштабной кампании по передаче основных ликвидных активов другим лицам, в том числе аффилированным с должником, предполагаемый результат выполнения данного плана. Такие действия суды не совершили».
2. «Само по себе то обстоятельство, что ранее при проведении налоговых проверок не были выявлены признаки недобросовестного поведения контролирующих лиц, не лишает кредитора возможности доказать соответствующие факты в рамках настоящего обособленного спора. Равным образом пропуск (первым конкурсным управляющим), отстраненным от исполнения возложенных на него обязанностей, срока исковой давности на оспаривание сделок по отчуждению недвижимости не является основанием для отказа в удовлетворении требования о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности».
3. «Кроме того, независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд применительно к положениям статей 133 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (пунктом 3 статьи 53 Кодекса (в ранее действовавшей редакции)), суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков (абзац четвертый пункта 20 постановления № 53, абзац первый пункта 53 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 “О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве”)».
Сроки привлечения лиц к субсидиарной ответственности
Как мы уже упоминали, завершение дела о банкротстве и внесение записи об исключении должника из ЕГРЮЛ не препятствует рассмотрению заявления о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.
В определении от 12.09.2019 № 305-ЭС18-15765 по делу № А40-70634/2016 Верховный Суд РФ сформулировал вывод о том, что конкурсные кредиторы вправе обратиться с заявлением о привлечении лица к субсидиарной ответственности в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, а также вне рамок дела о банкротстве в порядке искового производства. В случае же, если заявление о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности принято судом к рассмотрению до завершения процедуры конкурсного производства или прекращения производства по делу о банкротстве, то последующее завершение дела о банкротстве и внесение записи об исключении должника из ЕГРЮЛ не препятствует рассмотрению данного заявления по существу в рамках дела о банкротстве, учитывая, что контролирующие должника лица сохраняют правоспособность.
В определении сказано: «Общество “Новапорт” обратилось с заявлением о привлечении к ответственности контролирующих лиц менее чем через полгода после признания должника банкротом, заявление принято судом к рассмотрению до завершения процедуры конкурсного производства.
При таких обстоятельствах последующее завершение дела о банкротстве и внесение записи об исключении должника из ЕГРЮЛ не препятствовало рассмотрению данного заявления по существу, учитывая, что контролирующие должника лица правоспособность сохранили».
Презумпция вины руководителя
Презумпция вины руководителя за не осуществленную передачу документации должника арбитражному управляющему не применяется при наличии объективной невозможности исполнения руководителем данной обязанности.
Пунктом 2 ст. 61.11 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» установлена презумпция, согласно которой отсутствие (не проведенная передача руководителем арбитражному управляющему) финансовой и иной документации должника, существенно затрудняющее проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, указывает на вину руководителя.
Однако высшей судебной инстанцией сформированы позиции, согласно которым, если передача документации становится невозможной ввиду объективных факторов, находящихся вне сферы контроля контролирующего должника лица, соответствующая презумпция применена быть не может.
Фрагмент документа
Определение Верховного Суда РФ от 22.07.2019 № 306-ЭС19-2986 по делу № А65-27205/2017
При изъятии документации должника правоохранительными органами возникает объективная невозможность исполнения руководителем обязанности по ее передаче арбитражному управляющему. Это, в свою очередь, исключает возможность удовлетворения судом требования об исполнении им в натуре обязанности, предусмотренной абзацем вторым пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве (абзац первый пункта 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).
Фрагмент документа
Определение Верховного Суда РФ от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079 по делу № А41-87043/2015
Однако, когда передача документации становится невозможной ввиду объективных факторов, находящихся вне сферы контроля директора, соответствующая презумпция применена быть не может. Согласно позиции, изложенной в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 22.07.2019 № 306-ЭС19-2986, при изъятии документации должника правоохранительными органами возникает объективная невозможность исполнения руководителем обязанности по ее передаче арбитражному управляющему. Это, в свою очередь, исключает возможность удовлетворения судом требования об исполнении им в натуре обязанности, предусмотренной абзацем вторым пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве.
Подводя итог, можно сказать о том, что судебная практика в настоящее время явно направлена на ужесточение ответственности контролирующих должника лиц, но при этом судам не следует забывать, что в упомянутом выше постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 53 четко указано, что привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов.
В следующий раз мы рассмотрим и разберем рекомендации и советы по защите контролирующих должника лиц от привлечения к субсидиарной ответственности.
